охрамлённая русь
Полуразрушенные фрески, выцветшая роспись сводов, приглушенная позолота, пустые звонницы, холодный кирпич стен и дотлевающие свечи, — и всё это в беззвучии старых монастырей.
Несколько раз в год у меня случаются поездки в эти места. Они начинаются ранним утром, осенью обычно стоит густой туман. За окном тянутся деревья, между стволов которых поднимается солнце. Иногда проезжаем через реки, по берегам которых стоят деревни. Один из первых когда-то встретившихся видов: у воды деревянная церковь, намного выше окружающих её домов, подходит прямо к кромке.
Некоторые монастыри располагаются в глубине деревень, занимают огромное поле пространства, другие стоят вблизи озера или тянутся вдоль узенькой речки. Внутри монастырей, укрывшихся высокими лесами, жизнь кажется застывшей. Единственными движения за исключением тебя являются перелетающие с купола на купол голуби и медленно передвигающиеся коровы.
Храмы сохраняют русскую историю и культуру определенным, ни на что больше не похожим способом, именно эмпирическим, чтобы почувствовать — надо быть там. Глубокие купола и коридоры полумрака сохраняют в себе ту духовную наполненность, религиозное чувство, которое испытывалось здесь другими людьми.
Древний русский язык можно условно разделить на две группы: старославянский и церковнославянский. Второй использовался исключительно в богослужении, однако роль, которую он стал играть не ограничилась церковью, а вышла далеко за пределы, стала огромной частью русской культуры. Это был сакральный язык, требовавший особого изучения Слова в этих двух языках использовались с разным значением. Так страсть в церковнославянском означает страдание, живот в старославянском означал "пожитки, имущество", в церковнославянском — "жизнь", в современном русском это слово приобрело третье значение. Церковные люди мыслили на другом языке, другими образами, чувствами, абстракциями.
Теперь в этих местах чувствуется соприкосновение с многовековой культурой. Это ощущается наравне с осязанием, обонянием и зрением, только иначе.
